Где Роберт Рейнольдс?

4 ноября 1991 года американка Джейн Рейнольдс-Ховард написала письмо Вадиму Бакатину, тогда еще руководителю советской госбезопасности. В нем она сообщала, что 8 апреля 1950 года ее муж, лейтенант Роберт Рейнольдс, вместе с товарищами были сбиты при выполнении полета над Балтикой. По словам Д. Рейнольдс-Ховард, никаких определенных сведений о дальнейшей судьбе мужа ни от американского, ни от советского правительства она не получила де сих пор. Верит: Роберт жив. Поэтому надеется на честный ответ.
Просьба же ее проста:
«Боб и его товарищи давно заслужили ваше прощение. Пришло время вернуть американских пленных домой. Их до сих пор ждут семьи.
Прошу помочь мне узнать всю правду о моем муже и его товарищах. Какой бы печальной она ни была…».
Не даже для всесильного председателя советской госбезопасности, сумевшего открыть тайны стен нового здания американского посольства в Москве, ответить на поставленные Д. Рейнольдс-Ховард вопросы было не просто: на многих документах об этом происшествии стоит гриф «Coвeршенно секретно».
С другой стороны, некогда единые архивы тогда уже были в распоряжении разных начальников, и даже офицерам госбезопасности добираться до них было трудно. Поэтому с Лубянки ушел в Америку короткий ответ:
«Каких-либо сведений о судьбе Poберта Рейнольдса и его товарищей в архивах Министерства безопасности России не имеется».
Таким образом, ни Джейн Рейнольдс-Ховард, ни семьи других членов экипажа — Фрэнка Бекмэна, Джозефа Барасса, Томми Бергесса, Джо Дэненса, Джона Фетта, Уильяма Хомера, Эдварда Перселла, Ховарда Сишэфа, Джека Томаса — никаких определенных сведений об их судьбе ни от американского, ни от советского правительства не получили.

Протест советского правительства правительству США

11 апреля 1950 года министр иностранных дел СССР А. Я. Вышинский принял посла США г-на А. Кэрка и вручил ему следующую ноту.
«Правительство Союза Советских Социалистических Республик считает необходимым заявить Правительству Соединенных Штатов Америки следующее:
По проверенным данным, 8 апреля с. г, в 17 часов 39 минут южнее Либавы был заменен четырехмоторный военный самолет Б-29 («Летающая крепость») с американскими опознавательными знаками, который углубился на территорию Советского Союза на 21 километр. В связи с тем, что американский самолет продолжал углубляться на советскую территорию, поднялось с близлежащего аэродрома звено советских истребителей, которое потребовало от американского самолета следовать за ним для посадки на аэродром. Американский самолет не только не подчинился этому требованию, но открыл огонь по советским самолетам. Ввиду этого передовой советский истребитель был вынужден дать ответный огонь, после чего американский самолет повернул в сторону моря и скрылся».

Первыми на ноту советского правительства откликнулись журналисты. Пока американские официальные органы, в том числе и военные ведомства, молчали, средства массовой информации Европы и Америки устроили по этому пойду шумную дискуссию. Одна сторона больше упирала на «коварство Советов», чьи истребители «безжалостно» напали на американский самолет. Другая — клеймила позором американский империализм, который протянул свои «щупальца» из-за океана на священные рубежи «оплота всего прогрессивного человечества». О судьбе же летчиков (и советских, и американских) в той публицистической кампании старались не вспоминать. Шла «холодная война».
Впрочем, летчиков искали.
На четвертый день поисков штаб военно-воздушных сил США поднял в воздух над Балтикой уже 19 самолетов. Они стартовали не только с аэродромов оккупационной зоны в Германии, но и с датского аэродрома «Каструп».
Искали американцев и в СССР. Правда, сведений об этом в советской печати не было: американцев искали в обстановке строжайшей секретности, а официальная версия гласила — «повернул в сторону моря и скрылся». И в западной версии тоже из-за отсутствия надежной информации все строилось на догадках.
Но вернемся к дипломатическим маневрам. 18 апреля 1950 года посол США А. Кэрк в ответ на советскую ноту от 11 апреля вручил заместителю министра иностранных дел СССР А. Громыко ноту правительства США.

Там было заявлено, что «единственным американским военным самолетом, находившимся в воздухе в районе Балтики 8 апреля 1950 года, был самолет военно-морской авиации Соединенных Штатов типа «Прайвитир», который пропал к этот день, и с тех пор не было найдено никаких следов его экипажа. Самолет военно-морской авиации Соединенных Штатов имел на борту 10 человек. Он был совершенно безоружным. Самолет поднялся из Висбадена в 10 ч. 31 мин. утра по Гринвичскому времени для полета над Балтийским морем и спустя 2,5 часа сообщил по радио, что он пересек береговую линию британской зоны оккупации Германии».
Далее в ноте сообщалось, что все самолеты американской военной авиации в соответствии со строгими инструкциями избегают полетов над какой-либо иностранной территорией при отсутствии специального разрешения со стороны соответствующего иностранного правительства. Упомянутый самолет тоже строго подчинялся этим инструкциям и не летал над какой-либо территорией Советского Союза или территорией, оккупированной Советским Союзом, или над омывающими эти территории территориальными водами.
Из этого американское правительство делает вывод, что 8 апреля 1950 г. в 5 ч. 30 минут по московскому времени советские истребители обстреляли невооруженный американский самолет над открытым морем, в результате чего этот самолет погиб. Поэтому виновные должны быть «незамедлительно и сурово наказаны», а ущерб за «не спровоцированную гибель американцев и уничтожение американского имущества» в соответствии с установившимися среди миролюбивых народов обычаями — возмещен.
В версию американского правительства о мирном «невооруженном» самолете, избегавшем полета над территорией иностранного государства, не верили даже сами американцы. Корреспондент газеты «Крисчен сайенс монитор», например, писал в то время, что пропавший над Балтикой американский самолет скорее всего выполнял шпионские функции.
Другой американский журналист из «Нью-Йорк таймс», ссылаясь на компетентные источники, считал бесспорным, что самолет имел разведывательный радар и оборудование для аэрофотосъемки. А случайное отклонение от курса исключено.
Между тем 21 апреля 1950 года министр иностранных дел СССР А. Вышинский вручил послу США А. Кэрку ответную ноту Советского правительства, в которой подтвердил ранее изложенные обстоятельства об инциденте с американским самолетом, в ней опровергнута ссылка американского правительства на самолет типа «Прайвитир». Атакован был именно Б-29, утверждалось в ответной ноте, который не только углубился на территорию СССР на 21 километр, но и стрелял по советским истребителям.
И далее:
«Советское правительство не может принять и к рассмотрению указанные требования правительства США, как явно несуразные и лишенные какого бы то ни было основания. У Советского правительства нет данных о крушении самолета. Но если американский самолет действительно погиб, то ответственность за его гибель ложится исключительно на тех господ, которые обязали американский самолет проникнуть на советскую территорию для фотографирования и тем самым толкнули его на нарушение международного права и неприкосновенности советских границ».
На этом обмен дипломатическими нотами закончился. А вопросы: нашли ли исчезнувший самолет? Разведчик он или нет? А главное — живы ли члены экипажа и какова была их судьба? — остались для мировой общественности открытыми.

Журналисты подключаются к поискам

В 1990-е годы группа журналистов газеты «Известия» предприняла собственное расследование этого инцидента.
К сожалению, в Центральном государственном особом архиве, где хранились материалы Главного управления по делам военнопленных и интернированных, следов сбитых в 1950 году американских летчиков не было обнаружено. Главнее разведывательное управление (ГРУ) Вооруженных Сил молчало. В милицейских подразделениях, которые ведали тюрьмами и колониями, утверждали: никакими сведениями о пленных американских военнослужащих они не располагают. Из Генерального штаба ОВС СНГ, куда журналисты обратились с просьбой о помощи, получили ответ, совершенно не удовлетворяющий редакцию.
Впрочем, они особенно и не надеялись на помощь чиновников. Их дело служивое: дадут команду сверху, тогда и помогут. А пока команды, видимо, не было…
И тут на помощь пришли читатели газеты.
Иван Петрович Ригас, проживавший в городе Белая Церковь, в 1950 году проходил военную службу в авиатехничесхом полку, расквартированном на Балтийском побережье. Он помнит, что в апреле 1950 года — над Балтикой был сбит американский разведывательный самолет.
«Несколько летчиков сумели выпрыгнуть на парашютах, — сообщает И. Ригас. — А самолет упал в море и пошел ко дну».
Другой свидетель тех событий — Владимир Григорьевич Высочин, был командиром группы радиотелеграфистов при штабе Балтийского военного флота. Он утверждает: 8 апреля 1950 года советские локаторы «засекли» над Балтикой нарушение государственной границы именно Б-29, «Летающей крепостью». Были подняты истребители-перехватчики, и вскоре Б-29 исчез с экранов локаторов. Иначе говоря, был сбит, а не «ушел в сторону моря», как об этом объявили в газетах.
Алексей Никитович Осадчий из Белгородской области служил в 1950 году на одном из балтийских крейсеров. Ему известно, что сбитый Б-29 со дна подняли. По изъятым документам и пленкам выходило — «Летающая крепость» шпионила.
Виктор Николаевич Галкин в 1950 году был на действительной военной службе — радиомехаником в 30-м истребительном гвардейском Барановичском авиационном полку, базировавшемся под Калининградом. Он рассказывает:
— К американцам в то время было сложнее отношение. С одной стороны, наши пилоты вместе с ними добивали фашистскую Германию, летали, кстати, и на американских самолетах. Да и в 1950 году в наших боевых частях на вооружении оставались «Аэрокобры», «Бостоны», Б-25. А на политзанятиях нам твердили: американцы — империалисты и агрессоры… В газетах сообщали о нарушениях ими советской границы…
Мы сами столкнулись с этим в первый раз 23 февраля. На дежурстве в тот день была наша эскадрилья под командой москвича Владимира Морозова. Вдруг — боевая тревога. С полосы тут же поднялось дежурное звено, потом другие самолеты. По радиопереговорам поняли: подняли их на перехват самолета-нарушителя над Балтикой. Но вернулись наши ни с чем — «шпиона» не нашли. То ли видимости не хватило (в тот день стоял туман), то ли «американец» оказался хитрым…
Командиры еще упрекали летчиков: слабаки, искать не умеете. Но причина, видимо, была в другом — наши, вылетая из-под Калининграда, просто не доставали «американца». Поэтому в начале марта 6 самолетов Ла-11 из нашей части перебросили на полевой аэродром, что в пяти километрах от курортного поселка Паланга. Попал туда и я. А летчиков послали лучших: капитана Илью Чумиарева, старшего лейтенанта Бориса Докина, лейтенантов Ивана Тизяева, Михаила Маташкоеа, Евграфа Сатаева и Анатолия Герасимова.
Обустроились. Рядом скрытно расположили новым локатор. Стали его «облетывать»: поднимали учебную цель (обычно это был американский «Бостон») и наводили на нее наши «лавочкины». Сначала ошибок было много. Наконец, приноровились. В общем, подготовились к встрече с «американцем» серьезно.
И вот 8 апреля во второй половине дня — боевая тревога. Первыми, если мне память не изменяет, взлетели Докин (ведущий) с Тизяезым (ведомый) и соответственно Герасимов и Сатаев. А пара самолетов Чумбареза и Маташкова осталась на земле: кажется, заболел Чумбарев. А нам, техникам, интересно знать: что там в воздухе? Вот мы и бросились к тем оставшимся самолетам, включили громкую связь, слушаем…
Сначала переговоры по радио шли строго по инструкции — цифровыми кодами, означающими высоту, курс, скорость, время. Слышим, передают Докину: цель — через 8 минут. Проходит 7 минут полета. Докин передает по радио: цель не вижу.
Ему с КП: цель перед вами.
Докин: вижу.
КП: опознайте.
Докин: американец, Б-29.
Потом сообщает, что «американец» уходит.
Тогда руководивший этой операцией полковник Шинкаренко отдает приказ: выполняйте «Молнию». Что означала «Молния», мы, техники, естественно, не знали. Но поняли — ударили пушки.
Докин: «Молнию» выполнили.
КП: возвращайтесь домой.
На другой день прилетел «Дуглас» с большим начальством. Поздравили нас с отличным выполнением боевого задания. А потом объявили и приказ, правда, секретный, самого Сталина: Докину, Тизяеву, Герасимову и Сатаеву — орден Красного Знамени, Чумбареву и Маташкову — именные часы, нам, механикам, — благодарность.

Анатолий Степанович Герасимов — участник атаки на Б-29. В 1950 году, 28-летний замкомэск, лейтенант Герасимов, после окончания Великой Отечественной (100 боевых вылетов, 10 сбитых самолетов) продолжал служить в 30-м гвардейском истребительном полку. В начале 1950 года их эскадрилье поступил приказ — перебазироваться на полевой аэродром под Палангу для охраны границы между Лиепаей и Клайпедой с воздуха. Рассказывает А. Герасимов:
— Перебросили нас потому, что участились случаи нарушения американскими самолетами нашей государственной границы. Они поднимались с немецкого аэродрома в Висбадене и шли в коридор между Лиепаей и Клайпедой. Говорили, что, кроме разведки, американцы помогали «лесным братьям»: сбрасывали им продукты, оружие, боеприпасы. Однако прямых доказательств мы американцам предъявить, видимо, не могли. А Сталин требовал фактов. Так и родилась идея захватить их разведывательный самолет с поличным.
Кстати, об американцах. С ними я встречался в Германии после окончания войны. Они храбрые летчики, веселые ребята, вместе праздновали победу. Да и самолеты в Америке делали хорошие. Я ведь всю войну на «Аэрокобре» летал. Но в 50-х годах уже другая была обстановка…
Приказ о пресечении полетов американского разведчика наш командир полка получил от заместителя командующего 30-й воздушной армией полковника Шинкаренко. И наше звено 16 марта перебросили на полевой аэродром под Палангой. Я летал в паре с Евграфом Сатаевым. Старшим группы был назначен Илья Чумбарез.
Несколько вылетов на перехват (в полетной книге мы их записывали как упражнение 110) закончились безрезультатно. Б-29 засекал нас локаторами и успевал уходить. К тому же и погода была плохая — стоял туман. Жалуемся Шинкаренко: разобьем машины. Он в ответ: войну прошли, а тут туман мешает. И матерком покрыл.
В общем, выходило — брать «американца» надо было любой ценой.
8 апреля получили очередной сигнал — вышел из Висбадена и идет на нас. Решили действовать так: заранее поднять пару и отсечь Б-29 путь назад — взять «в коробочку». Тут же меня с Сатаевым подняли в воздух, и мы ушли в сторону от предполагаемого курса Б-29. Слышим по рации: «американец» идет прямиком на Либаву.
Передаю Сатаеву: пристраивайся в хвост, будем сажать Б-29.
В это время поднимают еще пару Ла-11 — Докина и Тизяева. Сблизились мы с «американцем» в районе Либавы. Качаю крыльями, приглашаю Б-29 идти за мной на посадку. А он разворачивается на сто восемьдесят — и к нейтральным водам. Передаю на КП: посадку не выполняет. И тут же даем загородительный огонь из пушек — поперек его курса. Б-29 ответил огнем в нашу сторону.
Сообщаем на КП: не подчиняется, открыл огонь. Нам приказ: выполняйте «Молнию». Означало это — сбить «американца». Ну мы и надавили на гашетки. Б-29 пошел вниз, а потом развалился в воздухе.
Были ли парашюты? Конечно, были.
Уцелели ли американские летчики? Апрель, ледяная вода, десяток километров до берега… К тому же — туман, штормовое море. Ясно: шансов мало. Но ведь бывают же фантастические случаи!
Да и береговая охрана была начеку. Но лично мне о пленении американских летчиков ничего не известно.
Кстати, на другой день нас возили к морякам уточнять место падения Б-29. А через несколько дней сняли с боевого дежурства. Говорили потом, что моряков заставили все дно перевернуть. Вроде бы нашли что-то…

Спустя 6 месяцев после того, как сбили самолет Роберта Рейнольдса, у него родились две девочки — Кристин и Кэролин. А еще через 6 месяцев лейтенант Рейнольдс был официально объявлен погибшим.
В конце 1991 года 92 американских сенатора направили письмо Президенту России с просьбой открыть доступ в архивы госбезопасности и ГУЛАГа, чтобы получить ясный ответ на простой вопрос: содержатся ли в советских лагерях пленные граждане США или нет?
Общественная организация — Национальный союз семей военнопленных США — прислала в КГБ список из 120 имен военнослужащих, сведения о которых, по их мнению, находятся в спецархивах бывшего СССР. В списке и военнопленные второй мировой войны, и сбитые над территорией СССР нарушители воздушного пространства, и пропавшие без вести солдаты и офицеры в Лаосе, Вьетнаме, Корее, других странах. Национальный союз семей просил проверить обстоятельства исчезновения конкретных лиц, в том числе и Роберта Рейнольдса с товарищами.
В своем письме Джейн Рейнольдс-Ховард утверждала:
«Боба и его товарищей видели в лагере № 5 около Воркуты в сентябре 1950 года. Потом их следы ведут в район железнодорожной станции Тайшет в Сибири (лагерь № 20), где в одном из госпиталей на линии Тайшет — Братск умер офицер из экипажа Боба. Есть сведения, что других видели в Колымских лагерях».
Больше сведений нет…