Домашние божества

Быть может, тем самым богом, который в конце концов помирил близнецов Хэ-Хэ, был Чжансянь (что значит «Святой Чжан»). Ведь только он мог подарить человеку потомков мужского пола.

Вообще детей у китайцев во все времена рождалось немало, потому что каждого ребенка жители Поднебесной считали подарком небес. Но рождение мальчика в семье всегда было особенным счастьем. За это благодарили прежде всего Чжансяня.
В его честь вывешивали лук на левой створке дверей дома — левую сторону в Поднебесной с древности считали мужской. Говорили, что лук приносил в дом сам Чжансяпь. Из этого лука в честь рождения мальчика посылали стрелы в небо и во все четыре стороны света, чтобы везде тут же узнали о новорожденном.
Из-за этого обычая Чжансяня часто называли еще и Чжангуном, потому что по-китайски слово «гун» означает не только «господин», но еще и «натягивать лук».
Девочек людям дарили богини-няннян. А самой знаменитой среди них была, конечно, Гуаньинь, которая однажды встретилась с самим Буддой.
Те же богини потом берегли детей от всяких несчастий и прежде всего — от разных болезней. Для каждого недуга имелась своя богиня-исцелительница. Например, от глазных болезней спасала богиня Яньгуан, а богиня Доушэнь хранила детей от оспы и кори.
Когда же дети подрастали, об их здоровье заботились уже совсем другие боги, главным образом мужчины — «цари лекарств» Яо-ваны. По народному поверью, Яо-ваном после смерти мог стать искусный лекарь. Ведь стал же богом кистей полководец Мэн Тянь, который придумал кисточку для письма гуашью!

Когда взрослый человек заводил свой собственный дом, там сразу же поселялось множество богов.
Двери дома стерегли боги дверей мэньшэни — младшие братья тех могучих духов, что охраняли ворота дворца небесного владыки Хуан-ди на священной горе Куньлунь. Они отгоняли от дома беду и не пускали внутрь демонов.
Главным же богом в доме был, конечно, Цзао-ван — «Князь очага». Ведь приглядывать за домашним очагом его назначил сам Нефритовый государь Юй-ди, когда духи пожаловались ему, что никак не могут уследить за всеми делами людей.

Но домов и людей было слишком много для одного Цзао-вана. Поэтому он превратился сначала в пятерых владык очага, чтобы наблюдать за домашним порядком не только в центре Поднебесной, но и в четырех странах света. Когда же и этого оказалось недостаточно, Цзао-ван превратил себя в десять тысяч богов (а «десять тысяч» означает для китайцев несметное множество), чтобы в каждом доме мог поселиться свой домашний Цзао-ван.
Цзао-ван следил за всем, что происходило в жилище человека, и в конце года отправлялся с рассказом об этом к Юй-ди на гору Куньлунь. А накануне хозяева дома поливали очаг вином, чтобы задобрить бога, от которого зависела судьба дома. Ведь если небесному владыке нравился порядок в доме, Цзао-ван мог принести хозяевам чудесную вазу, в которую сами собой собирались сокровища — и никогда не кончались!
Цзао-вану подчинялись все прочие домашние божества — например, Чуан-гун и Чуанму, оберегавшие постель, и богиня Цзыгу, чьей заботой было содержать в порядке отхожие места. Её изображали в виде нежной и прекрасной девушки, а вот за что её приставили к такой грязной работе — в точности не известно. Одни думают, что её так наказали за злое волшебство, причинявшее беды людям. Но другие верят, будто Цзыгу — жертва несчастной любви.