Раневская Фаина

Фаина Георгиевна (Григорьевна) Раневская (урождённая Фанни Гиршевна Фельдман; 15 [27] августа 1896 год, Таганрог — 19 июля 1984 года, Москва) — русская и советская актриса театра и кино; лауреат трёх Сталинских премий (1949, 1951, 1951 года), народная артистка СССР (1961 год). Кавалер ордена Ленина (1976 год).

В 1992 году британская энциклопедия «Кто есть кто» включила Фаину Раневскую в десятку выдающихся актрис XX века, наряду с Ноной Мордюковой и Верико Анджапаридзе.
Раневскую, у которой только одна (!) главная роль в кино, остальное сплошь вторые планы и эпизоды.
Не получив профессионального образования, Фаина Раневская могла дать фору многим артистам, вымуштрованным в лучших традициях русского классического театра. Ее могучий природный талант, словно сильнейший магнит, притягивал к ней внимание: и в кино, и на сцене, и в жизни.
А она была несчастна и трагически одинока. Будучи одной из самых знаменитых и любимых советских актрис, Раневская свирепо ненавидела свою славу и мечтала оказаться в XIX веке.
Про неё говорили, что она одна способна заменить труппу, до такой степени широким был ее актерский диапазон. И всё-таки истинная стихия Раневской — трагикомедия с элементами эксцентрики. Как раз в трагикомических ролях актриса действительно блистала.

Детские годы Фаины Фельдман

Фаина Фельдман родилась 15 августа (27 августа по новому стилю)
1896 года (по другим данным – 1895 года¹) в доме таганрогского фабриканта и миллионера Гирши Хаимовича Фельдмана. Глава семейства входил в круг самых  состоятельных людей Таганрога: он имел отношение к нефтяному и ювелирному бизнесу, владел фабриками и магазинами и даже собственным пароходом.
Кроме коммерции господин Фельдман пинимал активное участие в общественной жизни: занимал пост старосты в хоральной синагоге, основал приют для престарелых евреев.

Фаина была четвертым ребенком в семье. Она росла чувствительной, болезненно ранимой и убежденной в том, что она — нелюбимый ребенок. Гирши Фельдман, души не чаявший в старшей дочери, красавице Изабелле, на младшую почти не обращал внимания.
В отличие от отца, к матери Фаина питала нежную привязанность. Милка Рафаиловна отличалась чувствительностью, склонностью к романтическому восприятию действительности. Наделенная развитым эстетическим чувством, она стремилась привить своим детям любовь к музыке, театру и литературе.
«Непреодолимое желание» изображать других, повторяя все, что они говорят и делают в Фаине проснулось лет с четырех.
А вот в пять лет она в первый раз почувствовала себя актрисой. Она вспоминала:
«Умер маленький братик, я жалела его, день плакала. И все-таки отодвинула занавеску на зеркале — посмотреть, какая я в слезах.»¹
В скором времени Фаина сделала еще одно не по годам ранее открытие — она постигла, что значит быть несчастной. Произошло это во время похода в приезжий зверинец. Увиденное на всю жизнь врезалось ей в память:
«В маленькой комнате в клетке сидела худая лисица с человечьими глазами. Рядом на столе стояло корыто, в нем плавали два крошечных дельфина.
Вошли пьяные, шумные оборванцы и стали тыкать в дельфиний глаз, из которого брызнула кровь»¹.
На контакт со сверстниками она шла с трудом. Обострял ситуацию комплекс неполноценности — Фаина с ранних лет находила себя уродиной (ощущение собственной непривлекательности она пронесет через всю жизнь).

Девочка так возненавидела Мариинскую женскую гимназию, что родители перевели ее на домашнее обучение. Кроме предметов школьной программы, образовательный минимум включал музыку, пение, иностранные языки. Тем не менее и домашняя учеба у юной Фаины воодушевления не пробуждала — до конца жизни она писала с ошибками, чего очень стеснялась. Околдовывало девочку лишь чтение.
Фаина, влюбленная в театр, не пропускала ни одного нового спектакля. К ее радости, в Таганрог с гастролями приезжали не только провинциальные, но и столичные труппы.
В 1913 году девушка, затаив дыхание, смотрела «Вишневый сад» Чехова уже на сцене Художественного театра, в Москве. Сдав выпускные экзамены в гимназии экстерном, Фанни начала посещать частную театральную студию и играть в любительских постановках. Её недуг — заикание, которым она страдала с самого детства, волшебным образом исчезал на сцене.
Однако, когда Фаина собралась стать профессиональной актрисой, разгневанный Гирши Фельдман поставил ее перед выбором: семья или театр.  Фаина выбрала второе.

Юность Фаины Раневской

В 1915 году Фаина Фельдман отправилась в Москву, чтобы поступить в хорошую театральную школу, однако ей везде отказали «как
неспособной». Пришлось ей устроиться в частную студию, однако уроки там брала непродолжительно — закончились сбережения.
Пришлось Фанни работать статисткой во второсортных антрепризах и артисткой в цирковой массовке. Все заработанное уходило на оплату жилья и на походы в театры, среди которых любимым был Художественный театр.
Она была фанаткой актера Качалова. Через несколько лет Раневская, приехав с провинциальных гастролей в столицу, сочинила ему трогательное послание. Вместе с ответным письмом Качалов передал ей два билета на свой спектакль. Так началась  долгая дружба двух актеров.
Удалось Фаине познакомиться и с другим своим кумиром — талантливой танцовщицей Екатериной Гельцер. Благодаря ей Фаина свела знакомство с Мандельштамом, Верой Холодной и Мариной Цветаевой, которой несколько раз даже подстригала челку.
Позже Екатерина Васильевна помогла Фаине устроиться в антрепризу Малаховского театра, где в то лето играли знаменитые Ольга Садовская и Илларион Певцов.

Скитания Фаины в поисках работы

Однако сезон окончился, а Фанни осталась без работы. С трудом, через актерскую биржу, она заключила контракт с керченской антрепризой Ладовской, однако театр быстро прогорел, и Фаина перебралась в Феодосию — в труппу некоего Новожилова. Именно тогда она стала выходить на сцену под псевдонимом.
Что касается псевдонима, то с подачи Фаины Георгиевны известна такая история: однажды начинающая актриса Фельдман получила денежный перевод от матери. Когда она шла по улице, налетевший ветер вырвал купюры из ее рук. Вместо того чтобы броситься вслед
за ними, девушка сказала с улыбкой:
«Как красиво летят».
«Ты совсем как Раневская…» — изумился один из ее приятелей. Ей понравилось.
Впрочем, иногда Фаина Георгиевна утверждала, что стала Раневской потому, что все роняла.
Однако в конце сезона Раневскую опять постигла финансовый провал: Новожилов подло бежал с актерским жалованьем.

Встреча с Павлой Вульф

Распродав вещи, Фаина отправилась в Ростов-на-Дону, рассчитывая там покончить с детскими мечтами и устроиться к кому-нибудь гувернанткой. Тем не менее в первый же вечер не сдержалась и купила билет в театр. В то время на ростовской сцене сияла звезда «провинциальной Комиссаржевской» Павлы Вульф — ведущей актрисы многих крупных антреприз. Увидев ее игру, Фанни замерла от восхищения и через несколько дней уже стучалась в дверь гостиничного номера Павлы Леонтьевны. Вульф решила дать шанс своей восторженной гостье и попросила ее подготовить роль певицы Кавалини из мелодрамы «Роман».
Через неделю, на прослушивании, Павла Леонтьевна сказала:
«Мне думается, вы способная, я буду с вами заниматься».
В тот день решилась судьба Фаины. На полвека Вульф стала для
Раневской не только педагогом, но и самым близким другом, «мамой Лилей».

Гастроли на юге России

Испуганные Февральской революцией 1917 года, Фельдманы собирались в эмиграцию. Фаина, не представлявшая жизнь без русского театра, отказалась ехать с семьей.
Осень 1917-го и годы гражданской войны, Раневская и Вульф
провели, гастролируя по югу России.
Раневская вспоминала:
«В Крыму в те годы был ад. Шла в театр, стааясь не наступить на умирающих и погибших от голода.
Вдоль разграбленных магазинов»¹.
В 1918 году в Феодосии Фаина познакомилась с Максимилианом Волошиным. Его трогательная забота не позволила Раневской и
Вульф умереть с голода.
За шесть лет работы на юге России Раневская сыграла более 200 (а по некоторым данным, 300!) ролей в пьесах Чехова, А. Островского, Л. Толстого, Гоголя, Горького, Шекспира, Ибсена.

Работа после Крыма

В 1925 году Раневская и Вульф устроились работать в передвижной Театр Московского отдела народного образования (МОНО), а после его закрытия — в Бакинский рабочий театр.

Зимние сезоны 1926 и 1927 годов Раневская и Вульф провели в Гомеле и Смоленске, а в конце 1920-х играли в архангельском и сталинградском театрах.

Покорение Москвы

В начале 1930-х годов Фаина Раневская загорелась идеей переезда в столицу и написа ла письмо основателю московского Камерного театра Александру Таирову.
Таиров нашел для Раневской роль в новой постановке театра — «Патетической сонате» Кулиша.
Раневская вспоминала позднее:
«Дебют в Москве! Как это радостно и как страшно.
Я боялась того, что роль мне может не удаться. В то время Камерный театр только что возвратился из триумфальной поездки по городам Европы и Латинской Америки, и я ощущала себя убогой провинциалкой среди моих новых товарищей…
Репетировала плохо, не верила себе, от волнения заикалась.
Мне думалось, что партнеры мои недоумевают: к чему было Таирову приглашать из провинции такую беспомощную, бесталанную актрису?»
К счастью, Таиров быстро понял характер Раневской и стал нахваливать ее на репетициях.
И этот его прием сработал!
20 декабря 1931 года с успехом прошла премьера. Героиня Раневской, Зинка-проститутка, поражала немыслимой подлинностью. Таирова даже заподозрили в том, что под видом актрисы он выпустил на подмостки Камерного женщину легкого поведения…
Тем не менее, через 40 показов «Патетическую сонату» запретили. Так как других ролей для Раневской у Таирова не нашлось, она перешла в Театр Красной Армии и сразу была введена в три спектакля.
В 1935 году Фаина Георгиевна получила главную роль в «Вассе Железновой» Максима Горького.

5 июля 1936 года, через две недели после смерти Горького, в Театре Красной Армии представили первую театральную постановку «Вассы».
Аншлаги, комплименты, звание заслуженной артистки — впервые в жизни Раневская по-настоящему ощутила на себе, что такое слава. Как-то к ней за кулисы пробрался сам Ворошилов, чтобы подарить часы.

Кинокарьера Раевской

Ещё в начале 1930-х годов Фаина Раневская попробовала завязать отношения и с кинематографом, отправив на «Мосфильм» кипу своих
фотографий. Однако все снимки ей были возвращены с намёком, что у обладательницы такого «портфолио» шансов засветиться в кино нет.
Тем не менее, в 1934 году Фаина приступила к съемкам в картине начинающего режиссера Михаила Ромма «Пышка». Ее госпожа Луазо получилась до такой степени яркой, что привела в восхищение самого Ромена Роллана.

В 1939 году Раневская попыталась перейти в Малый театр, поддавшись на уговоры режиссера Судакова. Однако труппа взбунтовалась против ее прихода, и она осталась не только без работы, но и в прямом смысле слова на улице, потеряв право на комнату в гостинице Театра Красной Армии.
Из депрессии Раневскую вырвала работа в кино. В фильме Анненского «Человек в футляре» она сыграла супругу инспектора гимназии, придумав для себя реплику:
«Я никогда не была красива, но постоянно была чертовски мила».
В «Подкидыше» она сочиняла уже не только фразы, вроде знаменитой «Муля, не нервируй меня», но и целые сцены. Например, ту, в которой Ляля выбирает игрушку для девочки.

Часть эпизодов снимали на улице Горького. Работали актеры в плотном кольце зрителей, поскольку милиция с наплывом зевак
не справлялась.
Раневская так описывала съемки «Подкидыша»:
«У меня лично было такое чувство, что я моюсь в бане, и туда пришла экскурсия сотрудников из Института гигиены труда и профзаболеваний».
В 1940 году Фаина Георгиевна приняла предложение Ромма сыграть в его новом фильме «Мечта». Свою роль она называла «ставкой на жизнь», понимая, насколько сложный образ предстоит ей создать.
Работу над «Мечтой» закончили в ночь на 22 июня 1941 года. Премьера откладывалась на неопределенное время. «Мечта» не вписывалась в стандарты советского кинематографа, но те, кому пришлось ее видеть, признавали, что Ромм снял шедевр.
Летом 1941 года Раневская вместе с семьей Вульф уехала в эвакуацию в Ташкент.
В эвакуации Раневская подружилась с Ахматовой. Они любили гулять по старому городу, но едва поблизости оказывались дети, как спокойной беседе приходил конец.
Ребятня при виде Фаины Георгиевны начинала восторженно орать:
«Муля, не нервируй меня!»
Эту фразу Раневская ненавидела!
В Ташкенте Раневская снялась в эпизодах в нескольких фильмах — в частности, сыграла тапершу в картине «Александр Пархоменко».

В 1942 году Раневской пришел вызов из Алма-Аты от Сергея Эйзенштейна: режиссер собирался пробовать ее на роль боярыни Ефросиньи Старицкой в фильме «Иван Грозный». Пробы режиссера удовлетворили, и обнадеженная Фаина отправилась обратно в Ташкент.
А тем временем председатель Комитета кинематографии Иван Большаков «забраковал» кандидатуру Раневской в связи с ее «выраженными семитскими чертами».
В 1943 году Раневская вернулась в Москву и почти сразу устроилась в Театр драмы (ныне Театр имени Маяковского).

Тогда же Исидор Анненский, приступивший к съемкам фильма «Свадьба» по мотивам Чехова, позвал Раневскую на роль Мамаши.
Впоследствии актриса не раз жалела, что согласилась сыграть в этой картине.
В 1944 году Раневская получила роль в пьесе Алексея Файко «Капитан Костров». Чтобы быть убедительной, она выучилась играть на аккордеоне.
В 1945 году актрису положили в Кремлевскую больницу, чтобы удалить доброкачественную опухоль. Вскоре после выписки Раневская приступила к репетициям в спектакле «Лисички», где ей предложили сыграть Лилиан Хелман, а также приняла приглашение сняться в фильмах «Слон и веревочка» и «Весна».

В 1947 году Фаина Георгиевна перебралась с улицы Герцена в коммуналку в Старопименовском переулке. Комната попалась неудачная: окна заслоняла стена соседнего дома, из-за чего в помещении не хватало света. Раневская жила с постоянно
включенным торшером, а гостям говорила:
«Живу как Диоген. Днем с огнем».

В 1949 году в прокат вышли еще две картины с участием Раневской — «Встреча на Эльбе» и «У них есть Родина».
В 1949 году Раневская пришла работать в Театр имени Моссовета к Юрию Завадскому.
В начале 1950-х годов Раневская справила новоселье — ей дали «двушку» в элитной сталинской высотке на Котельнической
набережной. Но с квартирой снова не повезло — второй этаж, окна во двор.

В 1956 году Фаина Георгиевна из-за конфликта с режиссером Завадским ушла из Театра им. Моссовета в Театр имени А. С. Пушкина (бывший Камерный).
В 1963 году Фаина Георгиевна вновь вернулась в Театр им. Моссовета. Завадский был приветлив и былых обид не вспоминал.

Характер Фаины Раневской

Раневской зачастую пеняли за ее деспотизм по отношению к коллегам, за чрезмерную привередливость — она могла отказаться играть, если ей не нравился партнер или ее не устраивали декорации.
Фаина Георгиевна, близко к сердцу принимавшая все, что связано с профессией, изливала душу на страницах своих «случайных» дневников:
«Когда на репетиции в руках у моего партнера я вижу смятые, слежавшиеся листки — отпечатанную на машинке роль, которую ему не захотелось переписать своей рукой, я понимаю: мы говорим с этим человеком на разных языках.
Вы подумаете: мелочь, пустяк, но в пустяке труднее обмануть, чем в крупном…»¹
Раневская переживала из-за того, что театр превратился в «торговый дом», наводнен халтурщиками и «катится в пропасть по коммерческим рельсам».
Столь же болезненно реагировала актриса на закулисные игры, на лицемерие, подхалимство, зависть.

Диагноз «режиссероненавистничество» первым поставил Раневской Алексей Попов, возглавлявший в середине 1930-х годов ЦТКА. И действительно, всю свою долгую творческую жизнь Раневская бунтовала против режиссеров, особенно измываясь над теми, в ком она заподозрила «скудоумие».
И лишь трем — Таирову, Ромму и Эфросу — удалось расположить к себе актрису.

В своем последнем телеинтервью Фаина Раневская опять-таки говорила о том, что всю жизнь ее мучило, волновало, вызывало протест:
«Не люблю зазнайства, каботинства, актерской самоуверенности, самовлюбленности.
А главное — равнодушия. Равнодушие — это гибель театра…
А горюю о том, что ушел из театра трепет. Трепет — самое
главное для актера»¹.

Последние годы жизни Фаины Раневской

Раневская все чаще стала повторять:
«Мне осталось жить всего сорок пять минут.
Когда же мне все-таки дадут интересную роль?»
Однажды она попросила критика Владимира Лакшина порекомендовать для постановки какую-нибудь не чересчур заезженную пьесу А. Островского. Тот порекомендовал остановиться на комедии «Правда хорошо, а счастье лучше».

Фаине Раневской идея приглянулась, вот только лишь, вопреки лакшинским расчетам, она заинтересовалась не центральным, а эпизодическим персонажем — нянькой Фелицатой.
По просьбе Раневской пьесу взяли в репертуар.
Ее кормилица получилась доброй, светлой и удивительно одинокой. На премьере Раневская купалась в заслуженных аплодисментах.

Осенью 1983 года Фаина Георгиевна после длительных колебаний приняла решение уйти из театра. Играть дальше не позволяло
здоровье.

Весной 1984-го актриса попала в больницу с подозрением на третий
инфаркт и пневмонией, а летом — с переломом шейки бедра.
Умерла Фаина Раневская 20 июля 1984 года. Похоронили ее в некрополе Донского монастыря рядом с сестрой.