Агилера Кристина

Отец этой девочки, Фаусто Вагнер Завьер Агилера, эк­вадорец по происхождению, сделал неплохую для иммигранта карьеру. Получив в девятнадцать лет американское гражданство, он тут же записался в армию и дослужился до сержанта и инструктора по рукопашному бою. Навыки боевого искус­ства он отрабатывал дома, на матери Крис­тины Шелли-Лорейн.
В детстве Шелли-Лорейн Фидлер собиралась посвятить себя музыке, играла на фортепиано и виолонче­ли, но в конце концов выучилась на пере­водчицу с испанского. Работу нашла в Министерстве обороны — ее командировали на американскую военную базу на острове Ньюфаундленд. Там она и познако­милась с Фаусто Агилерой. Ему было тридцать два, ей — двадцать. Сержант решил, что Шелли-Лорейн как раз тот матери­ал, из которого можно вылепить идеальную жену. И лепил, пользуясь тем, что с острова далеко не убежишь.
Процесс «воспитания» идеальной сержантской жены продолжил­ся на закрытой базе в Токио, куда Фаусто с семьей перебросили пос­ле рождения Кристины 18 декабря 1980 года.
«Когда начиналась очередная битва, — однажды рассказала Кристина. — я убегала наверх, в свою комнату, и, чтобы не слышать маминых криков, громко пела для своих игрушек. Иногда мама раскладывала матрас на полу возле моей кровати и ночевала со мной — потому что отец срывал зло и на мне, а под подушку она клала газовый баллончик. Когда отец осо­бенно расходился, я прята­лась под кроватью и, чтобы не плакать, снова пела. Ти­хонечко, про себя: я уже зна­ла, что мое пение доводит отца до настоящего бешенс­тва. Пением я себя утешала, это был мой единственный способ справиться с этим кошмаром».
В конце концов Шелли-Лорейн все же решилась и подала на развод, предва­рительно рассказав обо всем, что происходило в семье, ко­мандиру базы. Тот оказался человеком душевным: завел на своего сержанта дисцип­линарное дело, а Шелли-Лорейн дал денег на обратную дорогу в Америку.
Вот так на пороге дома бабушки Фидлер, расположенном в пригороде Питтсбурга, и появились семилетняя Кристина, ее годо­валая сестренка Рэйчел и совершенно отча­явшаяся Шелли-Лорейн. Бабушка Фидлер принялась склеивать разбитые жизни своих девочек. Первым делом она устроила Шелли- Лорейн на работу, чтобы та не рыдала дома днями и ночами напролет. Потом взялась за Кристину:
«Если тебе нравится петь, пой нор­мальные песни, — сказала она и подарила мне пластинки своих любимых певиц — Эллы Фитцджералд, Билли Холлидей, Бесси Смит и Этты Джеймс. — Слушай и учись».

Через пару месяцев бабушка Фидлер повела внучку на детский песенный конкурс, и вскоре в Питтс­бурге и окрестностях не осталось ни одного конкурса, который Кристина Агилера не выиграла. В десять лет она удостоилась права исполнять национальный гимн перед началом игр питтсбургских хок­кейной, бейсбольной и фут­больной команд. Тогда же она провалилась на телеви­зионном конкурсе «В поисках талантов», где спела песню Этты Джеймс «Воскресная любовь». Жюри сочло, что песня, в которой выражает­ся надежда «найти такого че­ловека, который укажет путь на праздник любви», вряд ли подходит для столь юной исполнительницы.
Одна из питтсбургских радиостанций все же пригласила Кристину ис­полнить эту песню в прямом эфире, и слушатели потом звонили на станцию и вос­торгались:
«Это же надо, де­сятилетка, а поет, как буд­то ей все двадцать!»
А самой Кристине позвонила вели­кая блюзовая певица Этта Джеймс.
«Она! Сама! Позво­нила! Мне! И сказала, что мой голос напоминает ей о Дже­нис Джоплин и Дайне Ва­шингтон. — вспоминала Крис­тина. — Это самый желанный комплимент, который я могла в этой жиз­ни получить! А еще она сказала: не обращай внимания на людскую злобу и разные гадос­ти, которые могут о тебе говорить. Делай то, что считаешь нужным, и каждый раз, когда тебе удается сделать что-то, во что ты веришь, пусть вопреки всему миру, помни: тем самым ты говоришь и поешь от имени тех артистов, которым не удалось отстоять себя.
Для меня это самые главные в жизни слова: пой от име­ни тех, кому не удалось отстоять себя».
Совет был как нельзя кстати: чем популяр­нее становилась Кристина среди взрослых, тем хуже относились к ней ровесники. Школь­ные завистники дразнили, бойкотировали «вы­скочку». частенько устраивали ей «темную».

После того, как кто-то из особо озлобившихся изрезал шины семейного автомобиля, бабуш­ка Фидлер решила перевезти семейство в дру­гой пригород того же Питтсбурга и перевести Кристину в другую школу.
«Я строго-настро­го запретила бабушке рассказывать о моих вокальных опытах новым со­седям и родителям моих новых одноклассников… Но, должна сказать, те ис­пытания, через которые я прошла сначала дома, ког­да мы еще жили с отцом, а потом в школе, меня толь­ко закалили. Я повзросле­ла очень быстро. И, может, не будь всего этого, у меня не нашлось бы сил идти за своей мечтой».
Следующий большой шаг на пути к осуществлению меч­ты был сделан в 1992 году, когда Кристину зачислили в труппу теле­визионного шоу «Клуб Микки Мау­са».

Эта ежедневная эстрадная программа существовала с 1955 года, и затевал ее сам Уолт Дисней «с це­лью пропаганды семейных ценнос­тей», а на самом деле — с целью про­паганды своей студии, которая тогда переживала не самые удачные време­на. Шоу прижилось в эфире — детиш­ки разыгрывали сценки, пели песни, удачно пародировали взрослых акте­ров и певцов — и просуществовало до 1996 года. Через него прошли многие известные сегодня не только в США, но и во всем мире певцы и актеры, а коллегами Кристины Агилеры по сезону 1993/1994 года стали Бритни Спирс и Джастин Тимберлейк. Юные участники «Клуба Микки Мауса» про­звали Кристину «Дивой»: записывая одну из песен Уитни Хьюстон, ей уда­лось взять — и удержать — «ми» пятой октавы, а это и самой Хьюстон было не по силам.
Впрочем, толку от этих демонстра­ционных записей, которые она де­лала на стареньком магнитофоне и несколько лет рассылала в фирмы грамзаписи, было мало. Лишь пос­ле того, как Кристина спела песню к мультфильму «Мулан», фирма RCA Records — а ведь Агилера и туда отсылала свои демо-записи — предложила Кристине контракт на запись дебют­ного альбома. К контракту прилагал­ся менеджер Стив Курц…

Кристина наивно полагала, что знает, что такое мужчина-деспот, но ошибалась.
«Я-то думала, что знаю, какой ты, но ошибалась, и это для меня урок. Теперь все мосты сожжены, но помни: я борец, и отвечаю ударом на удар», — слова из ее песни F.U.S.S., посвя­щенной ее менеджеру Стиву Курцу, настоя­щему SS, как она его называла. Аббревиату­ра F.U. ясна без перевода.
Стив Курц сразу понял, что ему попа­лась «золотая лошадка», и запряг ее по пол­ной программе. Как и положено менеджеру, он гонял Кристину по гастролям, но органи­зовал ей такой график, что «во время гаст­ролей мне не то, что поесть, а зачастую даже сходить в туалет не удавалось!» — вспоминала она.

После выхода дебютного альбома он за­ставил Кристину записать его испано­язычный вариант и раздул в прессе кампа­нию «Агилера возвращается к своим кор­ням!» При том, что Кристине совсем не хоте­лось вспоминать о своем испаноговорящем отце, а сама по-испански она говорит гораз­до хуже, чем по-японски: сказалось прове­денное в Японии детство.
Тем не менее понача­лу Кристине все это нра­вилось, поскольку Курц позволял ей даже в телевизионном эфире петь «живьем». Кристине очень хотелось доказать, что у нее, в отличие от других подростковых «звездочек», действительно есть голос. Но потом с этим голосом из-за непомерных нагрузок начались про­блемы, на которые Стив Курц совсем не хотел обра­щать внимания. Спасло ее от окончательной потери голоса лишь то, что Сти­ва Курца убрали. Выяснилось, что он обкрадывал певицу. Кристина подала иск о расторжении конт­ракта и руководству сту­дии RCA ничего не оста­валось, как подобрать ей другого менеджера.

Им стал Ирвинг Азофф, предста­витель старой гвардии, выводивший в люди такие группы и исполнителей, как Сил, Eagles, Journey, Van Halen и многих других. Опытный Азофф сра­зу понял, что давить на такого человека, как Кристина, нельзя, да и не нужно придумы­вать за нее никаких «приманок» для публики: сама справится. Не зря ведь любимое ее сло­вечко edgy, одно из значений которого — «на грани». И позволил ей записать в 2002 году альбом Stripped, который действительно был на грани дозволенного.
Кристина вов­сю экспериментировала со своей внешнос­тью. Она сделала себе татуировку X-tina, «дабы подчеркнуть темную сторону своей на­туры», выкрасилась в блондинку, понасажала сережек во все мыслимые и немыслимые места — о чем с гордостью заявляла, проходя в аэропортах через металлоискатели, и твер­дила в интервью, что «лучше всего чувствует себя голой», что ее цель — «доказать, что блон­динки тоже могут быть сильными личностя­ми», что «секс — одна из форм общения жен­щины с человечеством» и что главное для женщины — «высоко держать голову и пока­чивать бедрами при ходьбе».
В песне «Краса­вица» она пела: «Что б они там ни говорили, а я красавица!», а клип к песне «Гр-р-рязный» получился таким грязным, что ей позавидо­вал самый популярный скандалист тех лет, белобрысый рэпер Эминем. Он давно уже ревниво относился к растущей славе Агиле­ры — еще в 2000 году он записал песню «На­стоящий Слим Шэйди», в которой, помимо прочих, облил грязью и ее.

Не отставала от Эминема и Бритни Спирс. Когда-то, будучи «мышькетерами» (так на­зывали участников шоу «Клуб Микки Мау­са»), Бритни и Кристина дружили. Потом их пути разошлись, но пересеклись на вершине хит-парадов. При этом Бритни беспрестанно обижалась: ее называли «танцующей певи­цей», а Кристину — «певицей поющей». Масла в огонь подлило и совместное турне Кристи­ны с Джастином Тимберлейком — еще одним бывшим «мышькетером» и бывшим офици­альным женихом Бритни Спирс. Пресса ут­верждала, что Тимберлейк давно «положил глаз» на Агилеру, потому, мол, у них со Спирс все и разладилось.
Это было сущее вранье, но мстительная Бритни наговорила много колкостей и «офи­циально» не пригласила бывшую подружку на свадьбу с танцором Кевином Федерлайном. Да тут еще и некоторые дотошные журналис­ты подметили: а может, Бритни и закрути­ла роман с «никем» из собственной подтанцовки только потому, что еще раньше роман с парнем из подтанцовки — его звали Хорхе Сантосом — был у Кристины Агилеры?

Крис­тина старалась не говорить ни одного дурно­го слова о Бритни, но ее молчание было красноречивее колкостей Спирс. Ни у кого даже не возникло вопросов, почему Кристина не пригласила Бритни на свое бракосочетание с Джорданом Брэтманом.
О Брэтмане Кристина пела в песне «Ты спас меня от себя самой»: «Любить меня непросто, но каждый раз, когда я уже готова рухнуть, разбиться вдребезги, ты подхватываешь меня, ты спасаешь меня от себя самой…»
С Брэтманом ее познакомил все тот же Ир­винг Азофф: Джордан работает в музыкаль­ном бизнесе и занимается менеджментом. До него у Кристины было два романа — с уже упоминавшимся танцором Хорхе Сантосом и ведущим МТУ Карсоном Дэйли. Оба были неудачными: Карсон Дэйли известен гром­кими романами с популярными певица­ми и актрисами, которых он бросает быстро и жестоко.

«Ну почему мы, женщины, всег­да сначала влюбляемся в тех, кто напомина­ет нам отца, каким бы этот отец ни был?» — недоумевала потом Кристина.
Отношения с Хорхе Сантосом складывались совсем ина­че — этот нежный и спокойный парень стал на какое-то время ее «тихой гаванью», но… Кристина об этом никогда в открытую не го­ворила. однако в одном из интервью обмол­вилась, что у нее «был парень, который ни­как не мог решить, кто он на самом деле — гей или гетеросексуал».
Джордан Брэтман ухаживал за ней так, как может мечтать каждая женщина. И предложение сделал невероятно краси­во: они отдыхали в одном из калифорнийс­ких отелей, и вот, вернувшись после прогулки в номер, Кристина обнаружила, что он весь усыпан лепестками роз, увешан воздушными шариками и уставлен подарочными коробоч­ками. Джордан взял ее за руку и повел — от ко­робочки к коробочке. В каждой лежало напи­санное им собственноручно стихотворение, а в последней — обручальное кольцо с огром­ным белым бриллиантом, окруженным розо­выми бриллиантиками.

Свадьба состоялась 19 нояб­ря 2005 года, было 130 гостей, в том числе и Джастин Тимбер­лейк. Это была настоящая «белая свадьба» — такая, о которой меч­тают все девушки мира. Правда, без подарков: Кристина и Джор­дан попросили гостей перечис­лить деньги, которые они соби­рались потратить на подарки, в фонд помощи пострадавшим от урагана «Катрин».
Пресса полагала, что брак этот будет недолгим. Цитировали од­ного из коллег Джордана по бизнесу, заявившего, что Брэтман «же­нился на деньгах и всегда называл Агилеру чокнутой». Но они по-пре­жнему вместе.
Кристина Агилера, привыкшая воевать, сделала шаги к примирению с Бритни Спирс: привезла из очередной поездки свитерочки для ее детишек, и когда ее теперь спрашивают об их отношениях, неизмен­но отвечает:
«Все эти слухи о нашей вражде — сплошная ложь… Я глубоко уважаю ее дости­жения, ее трудолюбие и не испытываю к ней ничего, кроме любви».
Она простила даже Эминема. Но есть один человек, простить которого она не может: Фаус­то Агилера. Выйдя в отставку, отец Кристины вернулся в Эквадор. Он долго не общался с до­черью, но на свадьбу все же поздравление прислал. Кристина не ответила.

«Он для меня никто. — призналась она. — Как и все его родственнички, кото­рые сейчас дают по моему поводу интервью, хотя ни разу не видели меня, кроме как по телевизору. Хва­тит, я про него уже все сказала!»
Сказала она это в песне «О, мама…»:
«Мама, пролитые тобой слезы сделали нас обеих сильнее. Не оглядывайся назад, мама, он больше не сможет ударить тебя… Мама, спасибо за все, что ты для меня сделала и продолжаешь де­лать, ты есть у меня, я есть у тебя, и вместе мы всегда прорвемся…»

Мама, Шелли-Лорейн Агилера, вышла замуж вторично, за скром­ного фельдшера Джима Кернса, и стала счастливой Шелли Кернс. У Кристины, помимо сестры Рэй­чел, есть теперь брат Майкл и сводные брат и сестра. Но Крис­тина не забыла пролитых ею и мамой слез, и потому активно участвует в программах помощи женщинам и детям, подвергаю­щимся домашнему насилию. Она переводит в приюты для женщин и детей деньги, ежемесячно от­правляет туда посылки с одеждой и предметами первой необходимости. Агиле­ра взяла себе за правило передавать в приюты все подарки, которые она получает на разного рода церемониях. В отличие от мно­гих женщин, терпевших и терпящих молча, Кристина Агилера нашла в себе смелость рас­сказать о том, через что она прошла.

«Я счи­таю, что очень важно говорить об этом вслух, потому что многие стыдятся обращаться за помощью, полагая, что «они сами винова­ты». Сейчас я довольна и собой, и своей жиз­нью, и не жалею ни о чем. В конце концов, я справилась со своей детской болью и ста­ла сильной, — призналась она. — Я говорю об этом и буду продолжать говорить, потому что именно сейчас, в данную минуту, кто-то дру­гой испытывает эту невыносимую боль».
12 января 2008 года певица родила первенца — сына Макса Лайрона Брэтмана.
15 апреля 2011 года Агилера и Братман развелись.

С 2010 года Кристина состоит в фактическом браке с Мэттью Ратлером, с которым она помолвлена с 14 февраля 2014 года. В этих отношениях Агилера родила своего второго ребёнка — дочь Саммер Рэйн Ратлер.